Доброта Бога  Делай добро в Твоем благоволении к нам, О Господь. Действуй по отношению к нам не так, как мы того заслуживаем, а так, как это пристало Тебе, Богу, Которым Ты являешься. Тогда нам нечего бу­дет бояться ни в этом мире, ни в мире грядущем. Аминь.

Слово добрый значит для разных людей столь многое, что это краткое исследование Божественной доброты начинается с определения. Понять значение этого слова можно, только используя большое количество синонимов, уходя и вновь возвращаясь различными путями на одно и то же место. Когда христианское богословие говорит, что Бог добр, оно говорит нечто иное, чем то, что Он праведен или свят. Святость Бога громко прославляется на небесах, и эхо этого прославле­ния — голоса святых и мудрецов на земле, раздающиеся всякий раз, когда Бог являет Себя людям; однако сейчас мы рассматри­ваем не Его святость, но Его доброту, а это нечто совсем иное. Доброта Бога — это то, что располагает Его к тому, чтобы быть добрым, радушным, благожелательным и исполненным доб­рой воли по отношению к людям. Сердце Его излучает нежность и живое сочувствие, и Его отношение ко всем моральным суще­ствам неизменно остается открытым, искренним и дружеским. По природе Своей Он склонен давать людям блаженство, и Он получает святое удовольствие от счастья Своего народа.

На каждой странице Библии прямо или косвенно говорится о том, что Бог добр, и это следует принять как составную часть веры, столь же непоколебимую, как престол Бога. Это краеуголь­ный камень всякой нормальной мысли о Боге и необходимое условие нравственного здоровья. Допустить, что Бог может быть недобрым, — это значит отрицать ценность всякой мысли и в ко­нечном счете отрицать всякое нравственное суждение. Если Бог не является добрым, то не может быть различия между добротой и жестокостью, и небеса могут быть адом, а ад — небесами. Доброта Бога — это механизм, приводящий в действие все те благословения, которые Он ежедневно нам посылает. Бог создал нас, потому что Он добр в Своем сердце, и по той же причине Он искупил наши грехи. Юлианна Норвичская, жившая шестьсот лет назад, ясно видела, что основа всякого блаженства — доброта Бога. Шес­тая глава ее невероятно прекрасной и проникновенной ма­ленькой книжки, ставшей классикой, — «Откровения Боже­ственной любви» — начинается со следующих слов: «Это было показано для того, чтобы научить наши души мудро прокла­дывать себе путь к доброте Бога». Затем она перечисляет не­сколько великих дел, сделанных ради нас Богом, и после каждого из них она добавляет: «По Своей доброте». Она ви­дела, что вся наша религиозная деятельность и все способы проявления милосердия, какими бы правильными и полезны­ми они ни были, — ничто до тех пор, пока мы не поймем, что за всеми делами Бога стоит Его непринужденная доброта, которую Он проявляет по отношению к людям вне зависимо­сти от их заслуг.

Божественная доброта как одно из свойств Бога не имеет другой причины, кроме Самого Бога, она бесконечна, совер­шенна и вечна. Поскольку Бог неизменен, Он никогда не изме­няет степень Своей любви и доброты. Он никогда не был более добрым, чем сейчас, и Он никогда не будет менее добрым. Он не проявляет уважение к отдельным личностям, но заставляет лучи Своего солнца светить и злым, и добрым и посылает дождь на головы и справедливых, и несправедливых. Причина Его доб­роты — в Нем Самом: те, кто получают Его доброту, получают Его благодеяния независимо от своих заслуг и независимо от того, как они воздают Богу за Его доброту. Рассудок соглашается с этим, также и нравственная муд­рость, которая признает, что причина не в человеческом пове­дении, даже если это поведение самое лучшее и самое безуп­речное. В основе наших ожиданий — всегда доброта Бога. По­каяние, хотя оно и необходимо, не придает человеку заслуг, а является условием принятия милостивого дара прощения, ко­торый Бог дает по Своей доброте. Молитва сама по себе не яв­ляется заслугой. Она не обязывает Бога ни к чему и не оставля­ет Его ни перед кем в долгу. Он слышит молитву, потому что Он добр, и ни по какой иной причине. Также и вера не заслуга человека; это просто доверие к доброте Бога, а отсутствие до­верия — это порицание святого характера Бога.

Все взгляды людей на мир могли бы измениться, если бы они поверили, что живут под дружественным небом и что Бог на не­бесах хотя и высок в Своем могуществе и Своем величии, очень хочет быть нашим другом. Но грех сделал нас робкими и застенчивыми, и в этом нет ни­чего удивительного. Годы бунта против Бога породили в нас страх, который не преодолеть за один день. Арестованный бун­тарь не входит добровольно в присутствие царя, которого он долго и безуспешно пытался свергнуть. Но если он действительно раскаялся, он может подойти, доверяя только любви и доброте своего Господа, и его не обвинят в том, что он совершил в про­шлом. Господин Экхарт воодушевляет нас, напоминая, что ког­да мы возвращаемся к Богу, даже если количество наших грехов столь же велико, как численность всего человечества, Бог все рав­но не будет обвинять нас в этих грехах, но отнесется к нам с та­ким доверием, как будто бы мы вовсе Никогда не грешили.

Человек, который, несмотря на свои прошлые грехи, искрен­не хочет помириться с Богом, возможно, спросит с осторожно­стью: «Если я приду к Богу, как Он поведет Себя по отношению ко мне? В каком Он будет настроении? Каким я Его увижу?» Он будет точно таким, как Иисус. «Видевший Меня, — ска­зал Иисус, — видел Отца» (Ин. 14:9). Христос ходил по земле вместе с людьми, чтобы показать им, каков Бог, и чтобы рас­крыть истинную природу Бога людям, которые имели о Нем неправильное представление. Это было лишь одно из тех дел. которые Он сделал, будучи здесь во плоти, но Он сделал это с чудесным совершенством. От Него мы узнали, как Бог действует по отношению к лю­дям. Лицемеры, неискренние по сути своей, увидят Его хладнок­ровным и отчужденным, каким они увидели когда-то Иисуса; но те, кто покается, увидят Его милосердным; те, кто осуждает себя, увидят Его великодушным и добрым. Для испуганных Он привет­лив, для нищих духом — снисходителен, для незнающих — такти­чен, для слабых — нежен, для чужестранцев — гостеприимен.

По нашему собственному отношению к Нему мы можем определить, как Он примет нас. Хотя доброта Бога бесконеч­на и подобна гигантскому потоку радушия, Бог не будет навя­зывать нам Свое внимание. Если мы хотим быть так же хоро­шо принятыми, как был принят блудный сын, то должны прий­ти так, как он пришел; а когда мы придем так же, как он, то пусть даже за дверями будут сердиться фарисеи и законники, все равно внутри будет праздник в честь нашего возвращения и будут музыка и танцы, когда Отец снова прижмет Свое дитя к Своему сердцу. Величие Бога пробуждает в нас страх, но Его доброта дает нам возможность не бояться Его. Быть в страхе и не бояться — таков парадокс веры.

Часть 17.Справедливость Бога

Отец наш, мы любим Тебя за Твою справедливость. Мы при­знаем, что Твои суждения полностью истинны и праведны. Твоя справедливость поддерживает порядок во Вселенной и гаранти­рует безопасность всем, кто доверяет Тебе. Мы живем, потому что Ты справедлив — и милосерден. Свят, свят, свят Господь Бог Всемогущий, праведный во всех Своих путях и святой во всех Сво­их делах. Аминь.

В написанном по Божьему вдохновению Священном Писа­нии справедливость и праведность очень слабо отличаются друг от друга. Одно и то же слово оригинала по-английски пе­реводится то как «справедливость», то как «праведность» (по­жалуй, можно заподозрить, что это происходит по прихоти переводчика). В Ветхом Завете справедливость Бога выражена ясным, бога­тым языком и так прекрасно, как нигде более в литературе всего человечества. Когда было объявлено о разрушении Содома, Ав­раам заступился за праведных людей, живших в этом городе, зная, что Бог в этой чрезвычайной для людей ситуации будет дей­ствовать как Ему присуще: «Не может быть, чтобы Ты поступил так, чтобы Ты погубил праведного с нечестивым, чтобы то же было с праведником, что с нечестивым; не может быть от Тебя! Судия всей земли поступит ли неправосудно?» (Быт. 18:25).

Авторы Псалмов и пророки Израиля представляли себе Бога как всемогущего правителя, возвышенного и справедливого. «Облако и мрак окрест Его; правда и суд — основание пре­стола Его» (Пс. 96:2). О долгожданном Мессии предсказывали, что Он будет судить людей праведно и к бедным будет справед­лив. Святые, исполненные нежности и сочувствия к другим лю­дям, возмущаясь несправедливостью мирских правителей, мо­лились: «Боже отмщений, Господи, Боже отмщений, яви Себя! Восстань, Судия земли, воздай возмездие гордым. Доколе, Гос­поди, нечестивые, доколе нечестивые торжествовать будут?» (Пс. 93:1-3). Это следует понимать не как мольбу о личном отм­щении, но как желание увидеть, что моральная справедливость торжествует в человеческом обществе.

Такие люди, как Давид и Даниил, признавали свою непра­ведность по сравнению с праведностью Бога, и поэтому их по­каянные молитвы обретали великую силу и действенность. «У Тебя, Господи, правда, а у нас на лицах стыд» (Дан. 9:7). А когда долго не наступавший суд Божий начинает спускаться на мир, Иоанн видит победоносных святых, стоящих на повер­хности моря из стекла, смешанного с огнем. В руках они дер­жат Божьи арфы; песнь, которую они поют, — это песнь Мои­сея и Агнца, и тема этой песни — Божественная справедли­вость. «Велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержи­тель! праведны и истинны пути Твои, Царь святых! Кто не убо­ится Тебя, Господи, и не прославит имени Твоего? ибо Ты един свят. Все народы придут и поклонятся пред Тобою, ибо открылись суды Твои» (Отк. 15:3-4). Справедливость воплощает идею морального равенства, а неравенство — прямо противоположное; неравенство — отсут­ствие равенства в человеческих мыслях и делах. Суд — это при­менение справедливости и равенства по отношению к мораль­ным ситуациям, и этот суд может быть благосклонным или не­благосклонным к подсудимому в зависимости от того, спра­ведлив или несправедлив был подсудимый в своем сердце и в своем поведении.

Иногда говорят: «Справедливость требует, чтобы Бог сде­лал это», словно мы знаем намерения Бога. Это ошибка и в мыслях, и в словах, ибо здесь выдвигается принцип справедли­вости, не зависящей от Бога, справедливости, которая заставляет Бога вести Себя определенным образом. Конечно, такого принципа не существует. Если бы он существовал, то был бы выше Бога, ибо только высшая власть может требовать пови­новения. Истина в том, что нет и никогда не может быть ниче­го за пределами природы Бога, что могло бы повлиять на Него хотя бы в малейшей степени. Все Божьи помыслы проис­текают из Его несотворенной сущности. Ничто не вошло в су­щество Бога из вечности, ничего из Него не было взято и нич­то в Нем не было изменено. Справедливость применительно к Богу — это название, кото­рое мы даем тому, что есть Бог, и не более того; и когда Бог дей­ствует справедливо. Он делает это не для того, чтобы соответ­ствовать какому-то независимому критерию, но просто поступа­ет так, как Он поступил бы в данной ситуации. Подобно тому как золото само по себе является химическим элементом и ни­когда не может ни изменяться, ни идти на компромисс, а оста­ется золотом, где бы его ни находили, так и Бог есть Бог, всегда единственный, во всей полноте Своего существа, и Он никогда не может быть кем-то, кроме Самого Себя. Все во Вселенной хорошо настолько, насколько оно соответствует природе Бога, и настолько плохо, насколько не соответствует ей. Бог — это Его собственный независимый принцип моральной справедливости, и когда Он выносит приговор злым людям и вознаграждает праведных, Он просто действует, исходя из Своих внутренних побуждений, подчиняясь только Самому Себе.

Все это, кажется (но только кажется!), разрушает надежду на оправдание вернувшегося к Богу грешника. Христианский философ святой Ансельм, архиепископ Кентерберийский, ис­кал разрешения этого кажущегося противоречия между справедливостью и милостью Бога. «Как Ты щадишь злых, — спра­шивал он у Бога, — если Ты полностью справедлив, и архи-справедлив?» Потом он посмотрел прямо на Бога в поисках ответа, ибо он знал, что ответ — в том, что есть Бог. Ответ, который получил святой Ансельм, можно перефразировать следующим образом: существо Бога едино; не состоит из гар­монично взаимодействующих частей, а просто едино. В Его справедливости нет ничего такого, что препятствовало бы дей­ствию Его милости. Думать о Боге как о некоем добром судье вынужденным соблюдать закон, со слезами и с извинениями приговаривающим человека к смертной казни, — это значит думать о том, что недостойно истинного Бога. Бог никогда не противоречит Сам Себе. Ни одно из свойств Бога не находит­ся в противоречии с каким-то другим свойством.

Сочувствие Бога проистекает из Его доброты, а доброта без справедливости — это не доброта. Бог щадит нас, потому что Он добр, но Он не мог бы быть добрым, если бы не был справедливым. Святой Ансельм приходит к выводу, что Бог наказывает злых людей только потому, что они заслужили это; а когда Он щадит злых людей, это происходит только потому, что это согласуется с Его добротой; таким образом, Бог дела­ет то, что приличествует Ему как сверхдоброму Богу. В этом причина, и понять ее может человек лишь после того, как по­верит Богу. Христианское учение об искуплении грехов более просто объясняет, как Бог может быть справедливым и все-таки оправ­дывать несправедливых. Именно благодаря искупительной жер­тве Христа справедливость не попирается, а, наоборот, соблюдается, когда Бог щадит грешника. Богословие учит, что милосер­дие не будет эффективным до тех пор, пока справедливость не сделает свое дело. Справедливое наказание за грех было осу­ществлено тогда, когда Христос умер вместо нас на кресте. Тем не менее для обычного человека это событие может ниче­го не значить, а у верующего оно вызывает радость. Милли­оны людей морально и духовно преобразились благодаря этой вести, прожили жизнь, исполненную великой нравственной силы, и спокойно умерли, доверяя этой вести.

Эта весть о совершившемся правосудии и о действующем милосердии — не просто приятная богословская теория; она объявляет о событии, которое стало необходимым потому, что человечество в нем глубоко нуждалось. Из-за нашего греха нам всем вынесен смертный приговор, таково было бы решение суда, если бы суд рассмотрел нашу нравственную ситуацию. Когда бесконечная справедливость столкнулась с нашей хрони­ческой и умышленной несправедливостью, между ними вспых­нула жестокая война, война, которую выиграл Бог и которую Он должен был выиграть. Но когда кающийся грешник броса­ется к Христу в поисках спасения, моральная ситуация изменя­ется на противоположную. Справедливость сталкивается с из­менившейся ситуацией и объявляет верующего человека справедливым. Таким образом, справедливость на самом деле пере­ходит на сторону доверяющих Богу Божьих детей. В этом и зак­лючается значение смелых слов апостола Иоанна: «Если испове­дуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Ин. 1:9). Но Божья справедливость всегда будет направлена против грешника. Смутная и призрачная надежда на то, что Бог слишком добр, чтобы наказывать безбожников, стала смер­тельным наркотиком для совести миллионов людей. Эта на­дежда заглушает их страхи и позволяет им ради собственного удовольствия совершать любую несправедливость, в то время как смерть с каждым днем приближается, а на призыв к пока­янию не обращают внимания. Если мы ответственные и нрав­ственные существа — мы не посмеем так легкомысленно отно­ситься к нашему вечному будущему.

Часть 18. Милосердие Бога

Святой Отец, Твоя мудрость приводит нас в восхищение, Твое могущество наполняет нас страхом. Твоя вездесущность превращает каждый клочок земли в святое место; как нам в до­статочной мере отблагодарить Тебя за Твое милосердие, кото­рое снисходит до самых глубоких наших нужд, чтобы дать нам красоту, вместо пепла, бальзам радости, вместо траура, вместо духа тягости — одежды хвалы? Мы благословляем и прославляем Твое милосердие благодаря Иисусу Христу нашему Господу. Аминь.

Когда через кровь вечного завета мы, дети мрака, достиг­нем наконец нашего дома, который во свете, у наших арф бу­дут тысячи струн, но лучше всего зазвучат те струны, которые будут настроены на совершенную хвалу милосердию Бога. Ибо по какому праву мы будем там? Разве мы, с нашими гре­хами, не приняли участие в нечестивом бунте, опрометчиво пы­таясь свергнуть с престола славного Царя творения? И разве в прошлом мы не ходили мирскими путями, повинуясь воле лука­вого, царствующего в мире, — духа, который действует сейчас в сынах неповиновения? И разве не жили мы никогда в похоти на­шей плоти? И разве по природе своей мы не такие же дети гне­ва, как другие люди? Но мы, бывшие когда-то враждебными и чуждыми Богу, предстанем перед Ним, и на челе нашем будет Его имя. Мы, заслужившие изгнание, будем наслаждаться общением с Богом; мы, заслужившие страдания ада, будем наслаждаться бла­женством небес. И все это благодаря чуткому милосердию на­шего Бога, с помощью которого небесная заря осенила нас.

Милосердие — это атрибут Бога, бесконечная и неисчерпае­мая энергия внутри Божественной природы, располагающая Бога к активному сочувствию. И в Ветхом, и в Новом Завете провозглашается милосердие Бога, но в Ветхом Завете об этом говорится в четыре с лишним раза больше, чем в Новом. Мы должны навсегда изгнать из наших умов общеприня­тое, но ошибочное представление о том, что справедливость и праведный суд характерны для Бога Израиля, в то время как милосердие и благосклонность характерны для Господа Церкви. На самом деле здесь нет принципиального различия меж­ду Ветхим Заветом и Новым. В Священном Писании Нового Завета более полно раскрывается истина об искуплении гре­хов, но в обеих частях Священного Писания говорит один и тот же Бог, и то, что Он говорит, согласуется с Тем, чем Он является. Где бы и когда бы Бог ни появлялся перед людьми, Он действует подобно Самому Себе. Будь то в Эдемском саду или в Гефсиманском саду, Бог одинаково милосерден и спра­ведлив. Он всегда был милосерден по отношению к человече­ству и всегда будет справедлив, проявляя милосердие. Так Он делал до всемирного потопа, так же было и когда Христос хо­дил среди людей; так Он делает и сейчас и так будет делать всегда только по той причине, что Он — Бог.

Если бы мы могли помнить, что Божественное милосердие — это не временное настроение, но свойство вечного существа Бога, мы не боялись бы, что когда-нибудь это милосердие пре­кратится. Милосердие никогда не началось, оно существовало вечно; и оно никогда не прекратится. Оно никогда не возрастет, поскольку оно само по себе бесконечно; и оно никогда не уменьшится, потому что бесконечное не может уменьшаться. Ничто из того, что произошло или произойдет на небесах, или на земле, или в аду, не может изменить чуткое милосердие наше­го Бога. Его милосердие остается навечно — бесконечная, не­сметная необъятность Божественной жалости и Божественного сочувствия. Суд — это Божья справедливость, предстающая перед мо­ральной несправедливостью, а милосердие — это милость Бога, предстающая перед страданием и виной людей. Если бы в мире не было вины, боли и слез, Бог все равно был бы бесконечно ми­лосерден; но Его милосердие могло бы оставаться скрытым в Его сердце и неизвестным сотворенной Им Вселенной. Не раз­далось бы ни одного голоса, чтобы прославить милосердие, в котором не было бы нужды. Божье милосердие вызывают че­ловеческие несчастья и человеческие грехи.

«Господи, помилуй! Христос, помилуй!» — умоляла Церковь на протяжении столетий; но, если я не ошибаюсь, в этой мольбе я слышу ноту печали и отчаяния. Умоляющий крик, так часто по­вторяемый таким тоном, будто умоляющие уже примирились со всеми обстоятельствами и впали в уныние, заставляет подумать, что, пожалуй, они молят о даре, который на самом деле никогда не ожидают получить. Церковь может с сознанием выполнен­ного долга воспевать величие Бога и читать символ веры бес­конечное число раз, но ее мольба о милосердии звучит как очень слабая надежда, и не более того, как будто бы мило­сердие — это небесный дар, о котором можно только мечтать, но никогда на самом деле не воспользоваться. Может быть, мы не можем постичь чистую радость созна­тельно испытанного милосердия в результате нашего неверия или нашего незнания, или же того и другого?

Когда-то так было с народом Израиля. «Ибо свидетель­ствую им, — говорил апостол Павел о народе Израиля, — что имеют ревность по Боге, но не по рассуждению» (Рим. 10:2). Народ Израиля не постиг Бога, потому что не знал, по крайней мере, одной вещи, той самой, которая дала бы возмож­ность понять различие. А о народе Израиля в пустыне автор Послания к Евреям говорит: «Но не принесло им пользы сло­во слышанное, не растворенное верою слышавших» (Евр. 4:2). Для того чтобы принять милосердие, мы должны сначала знать, что Бог милосерден. И недостаточно просто верить, что когда-то Он явил Свою милость Ною, или Аврааму, или Давиду и что когда-нибудь, в некий счастливый день в будущем, Он вновь явит Свое милосердие. Мы должны верить, что милосердие Бога беспредельно, свободно и через Иисуса Хри­ста нашего Господа доступно нам сейчас, в нашей теперешней ситуации.

Мы можем всю жизнь молить о милосердии, не веря, и к концу наших дней мы будем лишь в печали надеяться на то, что где-то когда-то мы это милосердие получим. Это то же са­мое, что умереть от голода рядом с залом, в котором идет пир, на который нас радушно пригласили. Или мы можем, если захотим, с верой довериться милосердию Бога, войти в зал и сесть рядом со смелыми и алчущими душами, которые не позволят робости и неверию не пустить их на пир, где для них приготовлены обильные яства.

ПРЕДЫДУЩАЯ  ПРОДОЛЖЕНИЕ

..