СКАЧАТЬ Предисловие к  изданию “Человек, который молится, достигнет большего за год, чем иной за всю жизнь” - написал Луи Лаллеман, Если в моем личном присутствии и служении другим есть какая-то эффективность, то она укоренена в Евхаристии и тысячах часов уединенной молитвы в пещерах, пустынях, хижинах отшельника, аэропортах, такси, комнатах мотеля, чуланах в частных домах, домах приходского священника и монастырях. За прошлые два десятилетия я изъездил эту страну и мир только чтобы обнаружить, что больше всего я нахожусь в согласии с другими, когда я в согласии с самим собой. Когда я могу на время отойти в сторону от других и позволить Господу освободить меня от нездоровой зависимости от людей, я могу быть более полезным для них, слушать более внимательно, любить более бескорыстно, говорить более сострадательно, играть более игриво, относиться к себе менее серьезно и больше осознавать, что мое лицо озаряется смехом посреди игры, которая мне очень нравится.

Тишина и уединение – это бесценные вещи в моей жизни. Мое беспокойное «я» обретает покой только тогда, когда я покоюсь в Боге. Как трудно убедить других в ценности уединения с Господом! Энн Морроу Линдберг так сказала об этом в своей книге “Дар из моря”:

Что касается поиска уединения, мы живем в негативной атмосфере, столь же невидимой, всепроникающей и изнуряющей, как высокая влажность августовским днем. Мир сегодня не понимает, будь то мужчины или женщины, потребность в том, чтобы оставаться наедине с собой.

Это кажется таким необъяснимым. Все остальное может восприниматься как уважительная причина. Если кто-то выделяет время для деловой встречи, посещения парикмахерской, общения с друзьями или похода по магазинам, это время считается неприкосновенным. Но если кто-то скажет: “Я не могу прийти, потому что я выделил это время, чтобы побыть одному”, его будут считать невежливым, эгоистом или странным. Как это характеризует нашу цивилизацию, когда уединение вызывает подозрения; когда человек должен извиняться за это, искать этому оправдания и скрывать то, что он это делает, – словно это тайный порок! На самом деле, именно уединение является самым важным временем в жизни человека – когда он один. Некоторые источники можно открыть только, когда мы одни. Художник знает, что он должен находиться в одиночестве, чтобы творить; писатель – чтобы облекать мысли в слова; музыкант – чтобы сочинять; святой – чтобы молиться.

Эти сувениры уединения – история любви в моем хождении с Богом. Вспоминая утерянную тишину прошлого, я вспоминаю и записываю особые моменты, когда я позволял Господу увлечь меня в пустыню и говорить к моему сердцу. В этих пустынях, удаленных хижинах и парящих Боингах 747 слово из Иеремии становилось моим собственным: “Ты влек меня, Господи, - и я увлечен; Ты сильнее меня - и превозмог” (Иеремия 20:7). Если христианское посвящение не было сердечным делом, я знал, что я не смог бы его вынести. Настоящие памятные вещи моей жизни – это эти сувениры уединения, эти моменты любящего общения с Женихом, Которому я принадлежу.

Уединение нелегко. Никос Казандзакис написал: “Уединение может быть фатальным для души, которая не горит сильной страстью”. Но на кону стоит подлинность моей жизни. Опыт учит меня, что если я не нахожусь в соприкосновении с Христом внутри себя, тогда я не могу прикоснуться к другим. Если я отстранен от себя, то я становлюсь отстраненным от других. Какое бы нам ни угрожало одиночество, сухость и опустошение (а они могут быть значительными), мы можем избегать время наедине с Богом, только рискуя оказаться в серьезной опасности.