Возлюбленная сестра в дорогом Господе,
Я признаю, что потеря Вашего мужа – очень, очень большое горе, но ради того, чтобы Вы не утонули в этом потоке горя и печали, охватившем Ваш поникший дух, буду рад рассмотреть четыре вещи.

Хотя Ваша потеря велика, есть несколько еще больших потерь.

Во-первых, потеря души есть бОльшая потеря, чем потеря мужа, ребенка или близкого родственника. Потеря души – это ни с чем не сравнимая, невосполнимая потеря, она является вечной погибелью. Франциск Ксаверий посоветовал Жуану Третьему, королю Португалии, каждые четверть часа размышлять над текстом: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мтф.16.26). Об огромности и печали этой потери я скажу далее.

Во-вторых, потеря Христа бесконечно хуже потери родных и близких. Лютер сказал, что он предпочел бы оказаться в аду со Христом, чем на небе без Него. Иисус есть величайшее Добро и, следовательно, потеря Его есть величайшее зло. Тот, кто не во Христе, потерял все, ибо Христос есть все во всем (Кол.3.11). Джон Ардли на костре сказал епископу Боннеру, что если бы у него было столько жизней, сколько волос на голове, он отдал бы их все на огне, чтобы не потерять Христа.

В-третьих, потеря Евангелия есть большая потеря, чем потеря всех радостей мира. Лютер был готов отдать весь мир за один листок из Библии. И любое доброе сердце, что испытало сладость Слова, не променяет весь мир за одну ее строку. Мы должны защищать истину даже до пролития крови, и скорее потерять свою жизнь, чем потерять истину. Если теряется Евангелие, теряется не только слава народа, но и слава души.

В-четвертых, потеря Божьей милости – большая потеря, чем любая мирская потеря. Если милость Его лучше, чем жизнь, то потеря ее хуже, чем смерть. Августин на слова Бога Моисею: «Нельзя видеть Лица Моего и жить»(Исх.33.20) дает сладкий ответ: «Тогда, Господи, дай мне умереть, чтобы я мог видеть лицо Твое!». Только Божие благоволение делает небо небом; только его отсутствие делает ад адом. Христианин, озаренный светом Божьего лица, предпочел бы любую смерть, только бы не скрылся свет Его лица.

В-пятых, потеря мира совести – это бОльшая потеря, чем любая мирская потеря. Если вы спросите у тех, кто испытал сладость мира совести, но сейчас находятся под страхом и ужасом, что же есть наибольшая потеря – они ответят: потеря мира совести. Если вы спросите у них, что есть наибольшая печаль и убыток, они ответят: потеря мира совести. Нет потерь, сравнимых с этой потерей. Лютер говорит: «Одна капля порочной совести поглощает все море мирской радости».

В-шестых, наконец, потеря вечности – это большая потеря, чем все мирские потери. Нет земного убытка, хотя бы достойного упоминания рядом с потерей вечности. Потеря вечности включает в себя все виды несчастья, ибо потеря всего, чем мы пользовались, и потеря всего, чем мы должны пользоваться, то есть потеря Бога, Христа, Утешителя, общества святых, ангелов, всего богатства и радости, которые есть одесную Бога. Св. Амвросий сказал: «Как вы можете пользоваться тем, что не вечно, если наказание за это будет вечным?». Потеря вечности хуже всех потерь; ничто не сравнимо с потерей блаженной вечности.

Таким образом, Вы видите, возлюбленная сестра, что хотя Ваша потеря очень велика, есть намного большие потери, чем Ваша, и это должно поднять Вас из муки и изнурения печалью. Может быть, я не могу достаточно понять Вашу потерю и печаль, ибо скорбь о близких и дорогих отношениях бывает так велика, что ее не выразить словами. Египетский царь Псамметих, будучи узником Камбиса, царя Персидского, увидев, что его дочь идет рядом, отправленная черпать воду, слышал, как плакали его друзья, но сам не плакал; когда его сына повели на казнь, его лицо не дрогнуло от муки, но потом, когда пытали его друга, он плакал и рвал на себе волосы в великой скорби. Когда его спросили, почему он ведет себя так странно, он ответил, что потерю друга можно выразить словами, но не потерю своего ребенка.

Я читал о некоем художнике, который пытался выразить печаль отца о смерти сына и решил, что лучше изобразить его с закрытым лицом, ибо он не способен представить себе горе, которое испытывает этот человек, и выразить его в полной мере. Я знаю, что я не в состоянии прикрасить Ваше горе и скорбь от потери, но все же я могу доказать, что и Ваша потеря есть нечто меньшее по сравнению с потерями, которые я упомянул, и я могу лишь надеяться, что она не будет Вам преградой, чтобы трудиться ради Ваших сердечных надежд и сокровища на небесах.

 Вспомните же, что каковы бы ни были наши потери, Бог, как правило, восполняет их Своим людям. 

Он восполнил их Давиду, Иову и многим другим, потерявшим все или почти все. Своим ученикам, за потерей Его личного присутствия, Он даровал изобилие Духа. Если Он забирает мужа, Он Сам придет на его место и заполнит Собой отношения, которые унесла потеря. Разве свет и тепло солнца не заменят свет яркой звезды? Если Он отнимет сына и даст Самого Себя, то разве Он не сказал, что Он лучше, чем десять тысяч сыновей (1 Цар.1.8)? Если Он заберет Вашего единственного сына и даст Вам Своего Единственного Сына, то разве Вы не скажете, что как ни велика Ваша потеря, но великий Бог отдал Вам еще больше света, жизни, любви и славы? Если, забрав близкого человека, Бог даст Вам имя, которое будет лучше, чем сыновья и дочери (Ис.56.5), то разве Вы не скажете, что Ваши убытки составили преимущество?

Тертуллиан метко сказал: «Правильно и хорошо торговать – это значит расстаться с чем-то, чтобы получить большее». Он говорил это о страданиях мучеников, которые что-то потеряли по плоти, но гораздо больше приобрели по духу. Дорогие мои, если ваши внешние потери составят духовные преимущества, то у вас будут причины сказать: эти потери – не наши потери, и печаль – не наша печаль. Конечно, это так! Когда благородный Здислав потерял руку в войне за короля Польши, король прислал ему золотую руку за это. Друзья, если Бог дает вам серебро за медь и золото за железо, если он дает Духа за потерянное по плоти, то разве это не причина скорее для радости, чем для траура?
Когда Павлин Ноланский увидел, что его город захвачен варварами, он молился: «Господи, да не смутится мое сердце потерей всего золота, серебра и чести, ибо мне дано нечто гораздо большее, чем все это». Нет большего убытка, чем слезы проклятия! Тот, кто находится на пути в рай, не может вести себя так, как будто он немного в аду; и тот, кто может надеяться на Давшего ему все, не может быть удрученным ни за что.

 В-третьих, я считаю, что сколь бы ни была велика Ваша потеря, но Ваша прибыль больше.

 «Для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение» (Фил.1.21). Вы меняете смертность на бессмертие; общество грешных людей – на общество святых ангелов; взгляд друзей – на взгляд Бога; рукотворный дом на земле – на вечный на небесах; земного отца – на Отца Небесного; любящего, милого, нежного и мудрого супруга – на любящего, любезного, мудрого и нежного Спасителя. Если бы Вы только смогли больше ценить Его венец, нежели ваш собственный крест, Его прибыток – больше, чем вашу потерю, это угасило бы огонь Ваших скорбных чувств. Франциск сказал своим противникам: «Вы лишаете меня этой жизни и поощряете к лучшей жизни; вы отнимаете у меня гроши и даете золото». Ваш покойный муж уже разменял свои гроши на золото, свое несовершенство – на Божье совершенство, и свой земной удел – на небесное владение.

 И наконец, посмотрим, с какой сладкой радостью, мудростью и мужеством наш Господь принял смерть ради нас. 

Никогда не оставляйте этот золотой пример для Вашего сердца, пока Вы не примете сладко и спокойно всю волю Божию и не скажете на все,- да и аминь.

Когда Анаксагору сказали, что его два сына мертвы, он не ужаснулся и ответил: «Я знал, что породил лишь смертных созданий». Ах, друзья, если этот язычник обладал таким мужеством, то не подобает ли нам гораздо большее? Пульфилий, тоже язычник, собиравшийся освятить храм Юпитера, когда к нему пришли с известием о смерти его сына, не отказался от своего предприятия, и лишь приказал совершить достойное погребение. Если простая человеческая природа способна на это, то не дает ли благодать нечто гораздо большее? Как жаль, говорит Иероним, что вера не в состоянии делать то, что сделало неверие! Неужели плоды виноградника Господня не лучше, чем сад в пустыне? Неужели плоды, выращенные на древе жизни, не лучше дикого корня природы?

Ваш слуга в деле Христовом, Томас Брукс.