Благодаря тому, что Бог глубоко переживает за Своих детей, Он часто облегчает наши страдания и решает наши проблемы. Но Его любовь разумна. Он знает, что лучше для нас, и в Своих поступках исходит из этого знания. Поэтому Он дает нам более интересный смысл жизни, нежели мы сами. И когда мы живем для вечного Царства, Он не дает нам погибнуть в неведомой нам сверхъестественной реальности.  Исследуя свою собственную жизнь, нам никогда не следует погружаться в себя настолько, чтобы мы могли забыть о существовании несравненно более захватывающего предмета размышлений. Чтобы отвергнуть подход Каина и прийти к Богу так, как это сделал Енох, я должен переключить свое внимание на личность и цели Бога. Я не главный на земле. Самый главный Он. Я существую для Него. Он существует не для меня.

Нам нужно задать себе следующий вопрос: что мы делаем — просто живем или ходим перед Богом? Чему мы отдаем все силы: удовлетворению желаний своей души, своих потребностей, стремлению построить свой город или изо всех сил стремимся узнать Бога, сотрудничать с Ним, осуществляя Его замысел? Хотим ли мы стать больше похожими на Сына, Которого любит Отец? Ждем ли мы завершения строительства города, который Христос в этот самый момент возводит? Мы должны научиться приходить к Богу, веруя, что Он добр, даже когда жизнь этого не подтверждает, и зная, что Он щедро вознаграждает тех, кто честно ищет Его, невзирая на терзающую душу безжалостную боль. Но можем ли мы применить уроки 11 главы Послания к Евреям на практике? Как бы выглядела наша жизнь, если бы мы приходили к Богу так, как это делал Енох?

ГРАЖДАНЕ ЭТОГО МИРА

Не совершив радикального переворота в своем образе мыслей, ни один человек не откажется от преимуществ на земле в пользу небесных сокровищ. Самая естественная наша страсть заключается в желании сделать жизнь вне Эдемского сада несколько более похожей на ту, какой, по нашему представлению, она должна быть внутри него. Большую часть своих сил мы тратим на улучшение нашей сегодняшней жизни, а не поиски Бога и надежду на будущее. По своей природе мы обращаемся к Богу только для того, чтобы с Его помощью улучшить наше нынешнее состояние.

Все наши причиняющие столько беспокойства страсти (извращенные аппетиты к еде и сексу; странные порывы, обуревающие нас в самый неподходящий момент; снедающее нас желание лучше относиться к самим себе; яростная решимость преуспеть в личной жизни или профессиональной карьере; уверенность, что духовная победа непременно должна сопровождаться комфортом; безмятежность, которая не нарушается никакой трагедией или напряжением; жажда отомстить тем, кто причинил нам боль) проистекают от желания улучшить свое сегодняшнее существование. Мы полны страстной решимости сделать свою жизнь менее мучительной. И мы пойдем на все, лишь бы только достичь этой цели в нашем полном разочарований, иногда приятном, но всегда безумно неопределенном мире.

Испытывать в этом мире трепетную страсть к жизни и глубокое желание улучшить эту жизнь так же естественно, как дышать. И в этом нет ничего плохого, если есть и более высокая страсть! Бог сказал, “чтобы мы любили Его со страстью, превосходящей все остальные. До тех пор пока мы не начнем стремиться к Богу, как олень стремится к потоку вод, этот мир будет прекрасно подходить для нас. Нам необходимо стремиться к Богу с большим пылом, чем к новому дому, одобрению родителей или гордости за воспитанность и образованность наших детей. Но ценности этого мира нас устраивают. Мы его граждане. А граждане этого мира живут, преследуя две цели: (1) найти какой-то способ сделать свою сегодняшнюю жизнь более счастливой; (2) влиять на материальный мир и людей таким образом, чтобы заставить их сотрудничать с собой. Подоплекой альтруизма, благотворительности и жертвы является все тот же мотив служения самому себе. Этот мотив подтачивает наше нравственное существо.

Христиане, однако, являются гражданами другого мира; в этом — мы чужаки и скитальцы. Нашей характерной чертой является любовь к Богу. Мы переносим тяготы и лишения и продолжаем служить Ему, потому что любим Его и уверены в том, что Он исполнит Свое обещание и благословит нас. По крайней мере таков замысел. Но наши природные страсти вновь и вновь становятся поперек дороги. Хотя мы и претендуем на небесное гражданство, но существовать продолжаем, как местные жители.

Нам, христианам, нечего и заикаться о любви к Богу, пока мы не осознаем свою испепеляющую страсть к самим себе. Мы не сможем и не будем любить кого-либо, кроме себя, пока не встретимся с Богом, пока эта встреча не побудит нас стремиться к Нему, и только к Нему, пока нашим самым глубоким желанием не станет желание лучше узнать Его. Вот тут-то и возникает проблема. В культуре, где люди целиком поглощены земной жизнью, в церкви, насквозь пропитанной учением о самосовершенствовании и построении более счастливой жизни, крайне нелегко испытывать страсть к чему-либо, кроме непосредственного удовлетворения. Историческая церковь, исполняя роль посольства иностранного царства, учила, что смыслом жизни людей является прославление Бога и вечная радость в Нем; современная церковь слишком часто учит, что смысл существования Бога состоит в ублажении людей. Нам необходимо вернуться к более раннему представлению, заключавшемуся в том, что личное удовлетворение — вовсе не высочайшая ценность, что благополучие любого отдельного человека значит меньше, чем слава Божья, и что мы обретем себя только в том случае, если в первую очередь будем искать Бога.

А можно ли действительно так думать? Может ли кто-нибудь не на словах, а на деле пожертвовать сегодняшним благополучием ради привилегии познания Христа? 11 глава Послания к Евреям полна историями о людях, одни из которых выдающиеся, другие ничем не примечательны, третьи слабы и греховны. Их жизни! были отмечены трансцендентной страстью к тому, чего этот мир дать не в состоянии. Авраам оставил привычный образ жизни и отправился туда, куда призвал его; сверхъестественный голос. Моисей пренебрег роскошью дворца ради странствий в пустыне с миллионом вечно; колеблющихся последователей. Другие предпочли быть перепиленными пополам, но сохранили верность Богу. Почему? Какая страсть заставляла их жертвовать своими удобствами? Ни один из них не получил удовлетворения своим человеческим желаниям. Все они умерли, не имея ничего, кроме уверенности в Боге, Которого они знали. Они были такими же, как вы и я обычными людьми, предпочитающими комфорт, если только этот комфорт не становился на пути обретения ими Бога. Для них ничто не могло сравниться с обретением Бога.

Тогда вопрос следует поставить так: как могут испытывать любовь к Богу люди, живущие несколькими столетиями позже все в том же, полном разочарований и удовольствий мире, склонные заботиться прежде всего о себе? Что мы можем сделать, чтобы пробудить в себе желание узнать Христа, желание более мощное, чем наше естественное побуждение заботиться о самих себе? Как нам развить в себе страсть к познанию Бога, которая приведет к фактической встрече с Ним, встрече, которая освободит нас и даст возможность заботиться о Других? И это не с целью доказать собственную ценность или получить одобрение со стороны других людей, а чтобы благословить их.

ПОТВОРЩИКИ И КОНФОРМИСТЫ

Эти отличающиеся друг от друга стили взаимодей­ствия с окружающим миром формируют в нас одну из двух страстей: потворство или конформизм. Либо наше отношение к миру характеризуется вопиющей корыс­тью, либо мы изо всех сил стараемся сделать окружаю­щих счастливыми, дабы помешать им критиковать нас, плохо с нами обращаться или игнорировать нас. Это формирует наше богословие.

Для потворщиков Бог не намного больше, чем пред­полагаемый источник удовлетворения всех их потребно­стей. Бог превращается в идеальный мир, который тре­бует «я» для его развития. Потворщики учатся покло­няться Ему только на том основании, что Он предан им. Его благодать становится поводом для «христиани­зированной» самопоглощенности: «Если Бог настолько меня любит, что послал ради меня Своего Сына на смерть, то должно быть, я представляю собой нечто сверхценное. Следовательно, с моей стороны будет пра­вильно отдавать все свои силы и энергию на то, чтобы ценить себя так, как ценит меня Он. Нет большего зла, чем низкая самооценка». Конформистам присуще более строгое и холодное понимание христианства. Самым главным они считают доктринальную точность и соблюдение правил. Кон­формисты усердно пытаются излечить моральную бо­лезнь потворства смертельным вирусом буквоедства. В своем законничестве они делают соблюдение пра­вил самоцелью, чем-то более важным, нежели обре­тение Бога и общение с Ним. Их полная гордыни приверженность истине способствует такого рода по­слушанию, из которого никогда не вырастут хорошие взаимоотношения.

Если самое сильное ваше желание состоит в том, чтобы защититься от требовательного мира путем усту­пок ему, то лучший способ поладить с жизнью — пога­сить искорку своего «я» под тяжелым одеялом сотруд­ничества с миром. Конформисты несут миру примерно следующую информацию: «Не так уж важно, что я со­бой представляю. Исцеление ран моего детства менее важно, чем следование правилам. Послушание исцелит все, что нуждается в исцелении. Следовательно, я дол­жен верить тому, что является правдой и поступать со­ответственно. Я должен вести себя правильно независи­мо от того, что чувствую. Тогда все у меня будет в порядке».

Хотя конформисты и заявляют во всеуслышание о том, что центром их жизни является Бог, на самом деле они думают о себе ничуть не меньше, чем потворщики. Конформисты решили, что лучший способ выжить — пренебречь желаниями своего «я» в пользу сотрудниче­ства с внешним миром. Они сделали этот выбор, же­лая защитить себя от уничтожения недоброжелатель­ным миром. Такое решение столь же эгоцентрично, как и решение жить ради саморазвития и самореали­зации. Ни потворщики, ни конформисты не испытывают желания знать кого-то или что-то большее, чем они сами. И их жизнь не имеет цели более высокой, чем самосохранение. Диаграмма, приведенная на следующей странице, демонстрирует это.

Как сломать наш подход к жизни, который ориен­тирован исключительно на себя, подход, диктуемый ли­бо потворством, либо конформизмом? Как развить в себе трансцендентную страсть к обретению и познанию Бога, к радости в Нем? Павел говорил, что все почитает «тщетою ради пре­восходства познания Христа» (Флп. 3:8). Как пробудить в себе эту страсть ко Христу, совершенную, непреодо­лимую страсть, затмевающую собой все другие страсти? Что мы можем сделать для развития в себе сверхъесте­ственной страсти не к самореализации или дружбе с миром, а к Богу, чтобы мы не желали ничего, кроме Его более полного откровения?

 СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННАЯ СТРАСТЬ

Одним усилием воли невозможно по-настоящему полюбить Бога. Нет формулы, с помощью которой можно было бы произвести страсть, к которой мы стре­мимся. Пост, регулярное изучение Слова, дисциплини­рованное сопротивление искушению, пылкое поклоне­ние — все это хорошо, но этого недостаточно, чтобы наполнить нас любовью к Богу. Истинная любовь к нашему Господу происходит благодаря работе, производимой в нас Святым Духом. Именно после этого мы начинаем испытывать жгучее влечение ко Христу. На протяжении всей Библии Он раскрывает нам поразительную реальность Христа. Мяг­ко, но настойчиво Он упрекает нас, когда мы отвергаем Его приглашение. Он дает нам силы отказаться от пи­щи, которая имеет приятный вкус, но не придает сил телу. Вместо этого Он убеждает нас радовать свои души простой, но полезной пищей.

Не многие из нас испытали на себе могучее воздей­ствие работы Святого Духа. Это происходит, потому что хотя Бог и привлек нас в полные любви взаимоотноше­ния с Ним, необходимым условием этих отношений яв­ляется наше сотрудничество. Нам нужно вспахать по­крытую корой почву наших душ, чтобы принять семя Святого Духа. И эта задача не из легких. Божий Дух делает наш опыт общения со Христом настолько полным, что мы готовы взглянуть в лицо ужа­сающим истинам о самих себе и о жизни, истинам, которые либо уничтожат нас, либо заставят доверять Господу. Святой Дух открывает каждому христианину ровно столько знания о Господе, сколько нужно, чтобы перейти на следующий уровень общения с Ним.

Если мы сделаем правильный выбор и встретим ли­цом к лицу нелегкие реалии, открываемые нам Святым Духом, то Он более полно откроет нам Бога. Благодаря этому процесс духовного роста продолжится. Если мы отворачиваемся от этих реалий, отказываясь верить, что, какую бы боль мы ни испытывали, Бог все равно не даст нам погибнуть, Дух угашается. Он больше не от­крывает нам Бога. Следовательно, если мы хотим найти Бога, то час­тью нашей работы будет честно смотреть в лицо тре­вожной реальности и не отворачиваться от горьких ис­тин о себе и о жизни, истин, способных лишить нас всякой радости, если только Бог не придаст нам на­дежды.

Мы видим Бога, как сквозь туман, но Дух будет помогать нам видеть Его все более и более ясно. Для этого нам необходимо стремиться к самосознанию, кото­рое может парализовать нас и, привести в состояние неподвижности и чуткой духовной бдительности. В этом состоянии мы будем жаждать услышать Божий голос. Позвольте мне сначала дать краткие определения ключевых слов в этом предложении (затем мы обсудим их более подробно). Самосознание: полное понимание самого себя, сво­его значения, роли в жизни и обществе. Оно базируется на решимости никогда не притворяться. Неподвижность: внутренняя тишина и потеря энергии, порожденные сознанием, что никакие уси­лия с нашей стороны не помогут нам вернуть райско­го Эдема. Бдительность: трепетное ожидание, что Бог откро­ется нам.

САМОСОЗНАНИЕ

Духовно растущие христиане осознают. Они смотрят жизни в лицо, не строя никаких иллюзий по поводу себя или мира. Их больше привлекает познание Христа, чем наслаждение от осознания собственной ценности. Они охвачены красотой Христа настолько, что это осво­бождает их от жажды, «самовыражения». Они надеятся на Христа даже в те мрачные дни, когда кажется, что легче умертвить себя, чем вынести еще одно оскорбле­ние от жизни.

Мы все боимся, что жизнь невыносима и утомитель­на, но не хотим этого признавать. Признать — значит полностью положиться на Бога, а это страшно. Жизнь порвана так, что уже не подлежит починке. Законотвор­чество, лечение, социальное благоустройство, церков­ные программы, семинары по индивидуальному духов­ному росту — ничто уже не поможет ей. Когда мы со­знаем, что не в состоянии полностью подчинить себе жизнь, сначала мы испытываем уныние и чувство по­ражения, которое может длиться долгое время; но в конце концов Дух Божий заставляет нас вернуться обратно в мир, с иглой и нитью в руках, чтобы ис­править то, что в наших силах, пока не вернется Главный Портной и не сотворит новое небо и новую землю. Нам никогда полностью не соединить разорванные края, только Бог может сделать это. Перед нами стоит более высокая цель, чем штопанье жизни: узнать Бога и радоваться в Нем вечно.

Как нам научиться более полно осознавать то, что мы пытаемся отрицать? Как нам узнать Бога ближе? Чем яснее мы будем отдавать себе отчет в определенных истинах, касающихся нашей жизни, тем сильнее будет наше желание узнать Бога и тем меньше мы будем оза­бочены решением наших собственных проблем.

Позвольте мне перечислить пять истин, которые все яснее и яснее предстают передо мной в моих поисках Бога. Невозможно усвоить эти истины, просто читая о них. Вы можете понять их только в том случае, если испытаете их действие в своей жизни. Если вы честно взглянете этим истинам в лицо, то Бог, возможно, ис­пользует их, чтобы приблизить вас к Себе.

Самые насущные потребности нашего сердца не могут быть удовлетворены.

К. С. Льюис как-то сказал: «Если я обнаруживаю в себе желание, которое никаким образом не может быть удовлетворено в этом мире, то наиболее вероятное объ­яснение этому заключается в том, что я был сотворен для другого мира».Тем не менее я по-прежнему стремлюсь к этому миру и к его радостям. Мое сознание захлестывают воспоминания об игре в теннис вместе с моим отцом и братом Биллом. Закончив играть, мы всегда возвра­щались домой и пили приготовленный по особому маминому рецепту чай со льдом. Тогда нас было чет­веро.

Многое изменилось. И хотя я наслаждаюсь теми радостями, которые дает моя сегодняшняя жизнь, одно­временно с этим я скорблю. Я скорблю по прошедшим годам, по происходящим в семье изменениям, по умер­шему брату. Я хочу именно того, чего жизнь не может дать. Я хочу иметь право на обильные и нескончаемые удовольствия. Мы должны с благодарностью принимать все хоро­шее в этой жизни, потому что это хорошее дано Богом, «дающим нам все обильно для наслаждения» (1 Тим. 6:17). Но все это хорошее является не более чем заку­сками. Настоящая пища еще впереди. И ближе всего мы можем стать к этой пище, если разовьем в себе вкус к близости со Христом. Больше ничто не даст нашим душам возможности «насладиться туком» (Ис. 55:2).

Однако большинство из нас с завидным упорством питаются лишь закусками, а затем жалуются, что не насытились. Нам кажется, что мы будем удовлетворены, если вступим в брак с определенным человеком, если преуспеем в работе и будем работать с радостью, если станем такими богатыми, что сможем купить себе все желаемое. Но все это только закуски. Почему наши вку­совые рецепторы реагируют положительно на хорошее, а не на самое лучшее? И почему мы должны приобре­тать вкус ко Христу?

Все мы испытываем желание чего-то большего. Но мы изо всех сил стараемся заглушить в себе сознание этого. Мы либо притупляем свой голод бешеной актив­ностью, пошлыми разговорами и удовольствиями, либо так много думаем о мрачности жизни, что нам кажется, будто все в наших руках. Нам кажется, что мы способ­ны справиться с ужасающей сложностью бытия. Наши страдания пробуждают в нас ложную надежду, что мы сильны выйти из схватки с жизнью победителем. Но голод по-прежнему остается. Чтобы понять Бога, нам нужно осознать, что этот голод существует. Также необ­ходимо понять его происхождение и источник удовле­творения. Мы должны признать, что голод по Богу про­исходит от Него. На этой земле он не может быть уто­лен полностью. Никакие, даже самые сильные удоволь­ствия этой жизни, не приносят удовлетворения,  они всего лишь помогают нам продвинуться вперед. До тех пор пока мы не приобретем единство со Христом на небесах, в каждом человеческом сердце будет жить не­угасимая жажда большего.

Жизни других людей свидетельствуют о ценности более полного познания Бога.

Вторая важная истина состоит в том, что немногие избранные святые свидетельствуют о возможности узнать Бога лучше. Они выделяются из толпы не пото­му, что больше делают или больше других благословле­ны талантом и успешным служением, просто они ка­жутся лучше с человеческой точки зрения. Нас тянет к ним не из-за их морального превосход­ства или большей способности любить, а из-за неизгла­димого впечатления, которое они производят. Мы сразу понимаем, что эти люди знают Бога так, как мы Его не знаем.

Но чтобы найти достойных уважения и восхищения людей, нет нужды возвращаться к библейским време­нам. Большинство из нас сталкивались на своем жиз­ненном пути с тем, кто вызывал в нас неуютное чувство собственной незначительности; с тем, кто говорил о Христе с теплым чувством, как близкий друг; кто вынес одиночество и печаль сердечного надлома без жалоб, воспринимая их как привилегию, открывающую дверь к более полной близости со Христом. Некоторые, конеч­но, говорят настолько красиво, что сразу становится понятно — в них нет истинного переживания, а только видимость. Такие люди подавляют других и вызывают у них чувство вины, а не жажду познания Бога. Но те немногие, кто действительно знают Бога, побуждают нас жертвовать всем, что бы ни потребовалось, ради приоб­ретения подобного знания. Чаще всего это люди, уже пожившие и с неохотой говорящие о самих себе. Мимо них легко пройти. Мы склонны отбрасывать их как слишком старых и необ­щительных, не знающих психологических сложностей современной жизни, увязших в узком богословии, кото­рое не оставляет человеческому духу достаточно места для дыхания и движения. Они кажутся нам слишком озабоченными идеями, которые невозможно применить к обычной человеческой жизни. Но нам следует прислушиваться к этим людям, их страсть к Богу ослабила привязанность ко всему земному. Общение с подобными людьми порождает священ­ную жажду, отчаянное желание узнать Бога лучше.

Мы по самой своей сути эгоистичны.

Третья истина состоит в том, что мы эгоистичны. Мы ставим себя и собственное благополучие на первое место. Положение усугубляется еще и тем, что мы даже не от­даем себе отчета в степени собственного эгоцентризма. Наша культура способствует эгоцентризму. Она по­глощена исцелением боли наших недоразвитых, ограни­ченных, исполненных стыда и измученных «я». Совре­менный образ мыслей поощряет нас к поискам себя, ис­целению от стыда и стремлению к самореализации. Как следствие, мы ставим исцеление от боли выше прощения грехов. Доброта Бога нам кажется вовсе не удивительной, а вполне уместной, мы ждем от нее непосредственной помощи и она не вызывает в нас глубокого смирения. Мы ставим исцеление от боли выше прощения грехов.

Но тропинка к радости проходит не через исцеле­ние ран или установление границ. Чтобы найти ее, необходимо проявить свою решимость добиваться бла­гополучия, а затем покаяться в этой решимости. Если это станет важнее познания Бога, то мой друг впал в заблуждение. Самой серьезной его проблемой является грех, а не боль. Нам нужно смотреть на самих себя как на людей не столько травмированных, сколько грешных. Мы долж­ны обнаружить эту безобразную энергию эгоцентризма, увидеть, как она управляет нами. Осознание собствен­ного эгоцентризма вновь пробуждает в нас жажду чис­того сердца и дарующего Духа. Осознание Божьего про­щения заставляет испытать чувство благодарного удив­ления от того, что нас принимает Тот, Кто видел нас в самые неприятные минуты. Когда мы во время пения «Дивной благодати» долж­ным образом вникаем в слова гимна, то фокус нашего внимания смещается: мы больше не заняты поисками собственной индивидуальности, нас целиком захваты­вает характер Того, Кто действительно смог любить плевавших в Него людей. И затем, когда наше внима­ние направляется на Христа, постепенно и в нашей лич­ности все становится на свое место.

Святой Дух — это личность, действующая в нашей жизни.

Святой Дух не является ни безличной силой, пред­назначенной для использования, подобно электричест­ву, ни божественной машиной для надувания шаров, превращающей унылое существование в волнующее приключение. Скорее, Святой Дух есть личность, дейст­вующая в нашей жизни. Он личность в той же степени реальная, как и наши супруги или дети. Но в то же время Святой Дух — личность сверхъестественная, чье чудное и неизменное присутствие в нашей жизни вызы­вает страх лишь потому, что нам видимый мир кажется более реальным, чем мир, жителем которого является Он. Мы склонны впадать в две противоположные край­ности. Или мы в ужасе отшатываемся от сверхъестествен­ного, или ожидаем его проявлений по первому требова­нию. Наверное, золотую середину можно найти, если быть открытыми к проявлениям Духа и готовыми воспри­нять их. В своем трепетном ожидании мы должны при­слушиваться к малейшему дуновению ветерка, при этом боясь шелохнуться, чтобы не спугнуть Его присутствия.

Бог всегда над чем-то работает. Мы должны чутко прислушиваться, стараясь понять, над чем Он работает сейчас. Можно быть уверенным в следующем: когда по­веет Дух, мы испытаем ужасающую тревогу и соблазни­тельное волнение. Старые основания начнут рушиться, и мы поднимемся на новую высоту. Он радуется, когда может вознести нас к другому измерению, которое ка­жется в одно и то же время и дивно-странным, и давно знакомым. Нам необходимо больше размышлять над неотступ­ным присутствием Духа, над целеустремленностью, с' которой Он способствует проникновению в нашу жизнь Христа, над Его трансцендентной властью, благодаря которой Он помогает нам продолжить свой путь. Тогда мы поймем, насколько высокомерными являются наши попытки игнорировать или искать Его. И мы более ос­тро осознаем, как отчаянно нуждаемся в том, чтобы Он продолжал действовать в нашей жизни.

Страдание неминуемо

Последняя из основополагающих истин заключается в том, что страдание неминуемо. Гордые люди ждут объяснений всякий раз, когда что-то не ладится. Если мы обнаружим, что наш страх близости проистекает от жестокого обращения с нами в детском возрасте, мы сможем лучше контролировать ситуацию. Теперь у нас есть то, над чем можно работать. Если мы будем рабо­тать, то положение изменится. Мы усердно размышляем над состоянием человека и в своих попытках объяснить происходящее изобретаем всевозможные теории. Таким образом мы разрушаем тайну и поддерживаем в себе иллюзию, что при достаточно глубоком понимании и при больших усилиях можно успешно позаботиться о себе и положить конец своим страданиям.

 Нет ничего плохого в том, чтобы облегчать страдания всегда, когда это возможно, и способствовать исцеле­нию личности. Но есть и нечто другое, более важное. В жизни есть нечто более важное, чем восстановле­ние после перенесенного несчастья или трудностей. Ни наша личная боль, ни борьба миллионов за выживание не могут служить в качестве организующей оси жизни. Будущая надежда ценнее сегодняшнего облегчения. До тех пор пока мы не осознали это, мы не стоим на пути к обретению Бога.

НЕПОДВИЖНОСТЬ

Несмотря на все наши усилия, жизнь никогда не бывает достаточно хороша. Она никогда не соответству­ет нашим стандартам. Даже в жизни счастливейших лю­дей имеются области неисцелимой боли. Когда мы смо­трим в лицо этому факту, происходит нечто важное. Из решимости наладить жизнь выходит пар, как из котла; мы замедляем ход и становимся открытыми для переме­ны направления. Осознав неизлечимость своей боли, мы яростно и горестно кричим, обращаясь к Богу. «Излечи нашу боль! — молим мы. — Избавь нас от врагов!» Но Бог не реагирует так, как нам бы хотелось. В конце концов мы падаем, обессиленные. А энергия, в которой мы нужда­емся для разрешения проблем, исчезает.

Истощение парализует нас, и мы утрачиваем инте­рес к улучшению ситуации. Постепенно наши силы вы­свобождаются для поисков Бога. Теперь мы отчаянно желаем не исходящего от Бога решения наших проблем, а общения с Самим Богом. Осознание истин о жизни, о нас самих и о Боге заставляет нас взглянуть с отвраще­нием и стыдом на наши тщетные усилия наладить жизнь. Зачем беспокоиться? Не стоит. Никакие мои усилия не дадут мне того, чего больше всего жаждет моя душа. Затем оказывается, что вся наша деятельность сво­дится к нулю. Мы стоим без движения, нагие перед Богом. Будучи бессильны улучшить свою собственную жизнь, мы пред­стаем перед лицом Бога в страхе и ужасе, потому что Он отказался следовать нашим указаниям. Вместо этого Он повелевает нам: «Остановитесь и познайте, что Я Бог» (Пс. 45:11).

Испытывая сильнейшую боль, мы понимаем, как страстно желаем познать Христа. В этой невыразимой жажде познания Его мы стонем и взываем, простершись ниц. Над нами холодное небо, мы не смеем поднять к нему глаза. Иногда мы надеемся, что Бог не станет губить нас Своим присутствием и оставит одних в на­шем несчастье. А иногда, мы полны противоположной надеждой, что Он проявит Свое милосердие и любовь. Проходят мгновения, и даже года, а мы по-прежнему лежим неподвижно.

БДИТЕЛЬНОСТЬ

Оказавшись обессиленными, мы не пытаемся боль­ше найти способ обновления души, а также достаточно сил, чтобы встать и продолжать жить; мы слышим но­вый голос. Сначала он раздается слабо, но затем все яснее, пока не станет для нас реальнее, чем когда-либо ранее. Он зовет нас молиться, питаться Божьим Сло­вом, представлять себе, что наши самые безумные меч­ты вскоре станут реальностью.

Вот как это иногда случается. Мы начинаем ощу­щать истину, которую прежде могли только объяснять. Эта истина состоит в том, что Бог не отвергает разби­того и сокрушенного духа. Не заметив перехода, и, уж конечно, без сознательного усилия с нашей стороны мы медленно встаем на ноги. Каким-то образом мы полу­чаем знак, что пора это сделать, а затем неодолимая сила вновь влечет нас в путь. Мы становимся воспри­имчивыми к изменению жизни, которое кажется стран­но знакомым. Чувство приближающегося воссоедине­ния с Кем-то, Кого мы никогда не встречали, но Кого всегда знали, заставляет нас трепетать от невыносимо страстного ожидания. На несколько мгновений мы оживаем. Нас подбад­ривает страсть к познанию Христа. Мы хотим вкушать Его, как полезную пищу, и наслаждаться Им, как неж­но любимая невеста наслаждается брачной ночью со своим женихом.

Наши молитвы становятся другими. Теперь мы на самом деле разговариваем с Тем, Кого знаем как Отца в лучшем смысле этого слова. Мы читаем Библию с обновленным восторгом. Высказывания, которые мы слышали в детстве, о том, что Библия — это любовное послание, в конце концов начинают обретать для нас смысл. Наши сердца горят внутри нас, потому что в каждой истории и в каждом послании мы видим Хри­ста. Теперь наше общение со Святым Духом становится другим, оно приобретает личный характер. Мы безоши­бочно ощущаем Его присутствие. В своей жизни и в сво­ем сердце мы ощущаем любящую и могучую руку Бога.

Затем, как это всегда бывает, сияние меркнет. Мы оглядываемся вокруг себя и осознаем, что по-прежнему находимся вне сада. Наша машина ломается посреди дороги, мы звоним в ремонтную мастерскую, прося при­слать буксирный грузовик. Рабочие прибывают через два часа и оставляют огромный счет за свои услуги. Само­лет попадает в катастрофу, и мы оплакиваем смерть мужа, отца, сына, брата, друга. Наши тела изнашивают­ся все быстрее, и почти каждый день появляются новые недомогания. Газовый баллон пустой. Пора платить за электричество. Депрессия возвращается. Борьба с сексу­альными искушениям, которая, как казалось, уже мино­вала, начинается вновь. Работодатели не ценят хорошей работы, и усердный труд остается без вознаграждения. Нам делают выговор, и ненависть к себе заполоняет нашу душу. Хороший друг заводит интрижку. Незамужняя дочь сообщает ро­дителям, что забеременела, а сына арестовывают за хра­нение наркотиков.

Был ли реальностью этот момент познания Бога? Или это была игра воображения? А есть ли Он на самом деле? Хочу ли я узнать Его, или я просто хочу найти выход, способ облегчить страдания и улучшить свое со­стояние? Есть ли какая-то радость во Христе, кроме таких благословений, как набожные дети, хорошие дру­зья, здоровье и деньги? Могу ли я радоваться только Ему одному!

И затем, без какого-либо плана, наше внимание вновь приковывается к этой неутолимой жажде, волну­ющей набожных людей. Снова напоминает о себе наш эгоцентризм, реальность Божьего Духа, неминуемость страдания и надежда на лучшие дни. Мы вновь стано­вимся неподвижны. Давление спадает, мы больше не пытаемся справиться со всеми проблемами. Мы падаем и замираем в неподвижности, захлестнутые осознанием наших душ, жизни и вечности. Мы больше не хотим ничего, кроме познания Бога. Трепет ожидания возвра­щается, и мы понимаем, что живущая в глубине души надежда не умерла. Затем Он говорит. И опять мы ра­дуемся душой и телом, мы поем, танцуем и кричим от радости. Потом жизнь вступает в свои права. Еще один день, еще одно разочарование, еще одно удовольствие. Но теперь что-то изменилось. Наша обыденная жизнь про­текает как-то иначе. Мы стали немного ближе ко Хри­сту. Мы медленно меняемся. Некоторые даже рассказы­вают, что видят сияние, ощущают волнующий аромат.

Затем настанет день, когда мы перейдем из этого мира в следующий. И наш Господь будет приветство­вать нас крепким объятием. Мы упадем перед Ним, исполненные благоговения и почитания, но Он вновь приблизит нас к себе. Он засмеется и скажет: «Оглянись вокруг!» И мы вдруг увидим своего умершего много лет назад брата. Мы никогда не видели его такими счастли­вым. Вот наши родители, вот умерший в результате вы­кидыша ребенок. Здесь и доктор Лука, и Илия, и Енох. Нас наполнит по-настоящему счастливый смех. Мы не сможем остановиться. И голос, звучание которого не сравнится ни с каким голосом во вселенной, произне­сет: «Добро пожаловать. Теперь ты, наконец, дома!» Но прежде чем мы попадем туда, нам надо пройти долгий путь. Наше духовное путешествие только нача­лось.