«Дело в том, что многие хотели бы объединить церковь и сцену, карты и молитву, танцы и Вечерю. Если мы не можем сдержать этот поток, то, по крайней мере, может предупредить людей о его существовании и увещевать их держаться от него подальше. Когда исчезает старая вера, когда ревность по Евангелию гаснет, нет ничего удивительного в том, что люди ищут что-то другое, ищут удовольствий. Не имея хлеба, они питаются золой; отвергая путь Господа, они с энтузиазмом бегут на тропу глупости.»
– Чарльз Хаддон Сперджен

Когда Чарльз Сперджен предостерегал о тех, кто “хотел бы объединить церковь и сцену, карты и молитву, танцы и Вечерю”, то его тревогу недооценили. Однако пророчество Сперджена исполняется на наших глазах. Современные здания церквей построены по принципу театров. Внимание сфокусировано не на кафедре, а на сцене. Общины нанимают мультимедийных специалистов, консультантов по программам, постановщиков, учителей театрального искусства, экспертов по спецэффектам и хореографов.

Все это является естественным продолжением маркетинговой философии церкви. В конце концов, главный конкурент церкви – это мир, наполненный своими удовольствиями и множеством товаров и услуг. Поэтому, как говорят маркетологи, мы не сможем завоевать людей, пока не разовьем альтернативные формы развлечений, чтобы завладеть вниманием, заручиться верностью прихожан и помочь им отказаться от предложений мира. Таким образом, изложенная цель определяет суть маркетинговой операции.

Что здесь не так? С одной стороны, Церковь не имеет права выставлять на торг свое служение в качестве альтернативы мирским удовольствиям (1 Фес. 3:2-6). Такая позиция искажает и унижает истинную миссию Церкви. Мы – не зазывалы на карнавале, не продавцы подержанных машин и не уличные торговцы. Мы – посланники Христовы (2 Кор. 5:20). И, зная страх Господень (ст. 11), будучи движимы любовью Христа (ст. 14), став совершенно новым творением (ст. 17), умоляем грешников примириться с Богом (ст. 20).

Но вместо того чтобы смело провозглашать миру истину о Христе, мегацеркви, движимые маркетинговой теорией, с энтузиазмом распространяют наихудшие направления мирской культуры. Утоляя жажду людей к увеселениям, церкви только обостряют проблему бессмысленных эмоций, апатии и материализма. Откровенно говоря, трудно придумать философию служения, которая бы в еще большей степени противоречила образцу, данному нам Господом.

Центром и сутью каждого служения церкви должно быть провозглашение и толкование Слова ради возрастания верующих в зрелости и святости. Если мир, глядя на церковь, видит развлекательный центр, значит, мы создаем неправильное впечатление. Если христиане воспринимают церковь как увеселительную гостиную, тогда церковь вскоре вымрет…

Нигде в Писании нет и намека на то, что Церковь должна привлекать людей к Христу, представляя христианство в качестве заманчивой альтернативы. В Евангелии нет ничего альтернативного: “…ибо нет другого имени под небом. данного человекам, которым надлежало бы нам спастись” (Деян. 4:12). И Евангелие изначально не было привлекательным в смысле современного маркетинга. Как мы уже заметили. зачастую Евангельская весть – это “камень преткновения и камень соблазна” (Рим. 9:33; 1 Петр. 2:8). Она вызывает беспокойство, отталкивает, расстраивает, противостоит, обличает и оскорбляет гордость человека. И выставить подобную весть на торг просто невозможно. Те, кто пытается затереть оскорбительные стороны, представляя их в занимательной форме, неизбежно извращают и скрывают ключевые истины вести. Церковь должна осознать, что ее миссия никогда не сводилась к общественным отношениям и распродажам. Мы призваны жить свято и провозглашать неверующему миру чистую Божью истину – с любовью, но бескомпромиссно.